Тема: "Лицо Киева": места запретных развлечений

[AceUA]

"Лицо Киева": места запретных развлечений Еще сто пятдесят лет назад проституция в Киеве была легальной

До начала XX века в Киеве было 5 зон легальной проституции. Однако дома терпимости не выдержали конкуренции с независимыми путанами и перенасыщения рынка

Легальная проституция в Киеве появилась, как и во всей Российской империи, с 1843 года, когда власти разрешили открывать дома терпимости. Согласно правилам для содержательниц домов терпимости 1844 года, в них разрешалось принимать женщин с 16 лет. В 1901 году медицинским советом империи возраст был повышен до 21 года. На практике же большинству проституток в империи было меньше 20 лет. Ряды девиц в домах терпимости пополняли безработные, домашняя прислуга, чернорабочие, но иногда и бывшие дворянки, дочери военнослужащих, мещанки. Известно также, что к концу 1910-х годов среди них резко возросло число крестьянок. Приехавшие из сельской местности в город на заработки девушки часто не могли найти себе работу, что и вынуждало их к проституции.

Открыть дом терпимости можно было с разрешения полицейского управления. Для этого полицией собирались справки о просительнице: ее образе жизни, поведении, о месте, где желают открыть дом, о степени населенности прилегающего квартала. Так, дома терпимости должны были располагаться от церквей, училищ, школ и прочих общественных заведений не ближе 150 саженей (320 м). Дом обязательно должен был иметь общий зал, столовую, комнату для хозяйки или экономки и по комнате для каждой проститутки. Во всем помещении необходимо было иметь 4 вентилятора, а также 2 выхода, полы должны были быть окрашены, стены оклеены обоями. В домах терпимости дозволялось иметь фортепиано, однако строго воспрещалось вешать на стены портреты высочайших особ и продавать спиртные напитки. Впрочем, последнее ограничение вряд ли соблюдалось.

Были и свои требования для так называемых «мамаш» - хозяек домов терпимости. Они должны были быть не моложе 35 и не старше 55 лет, жить в тех же домах, где помещались их заведения. Если они были замужем, то их мужья должны были «иметь отдельные помещения от комнат, занимаемых публичными женщинами, а также комнат, предназначенных для посетителей и не заниматься управлением заведения». Кстати, при подаче прошения на открытие будущая содержательница обязана была представить письменное согласие домовладельцев на открытие в их доме борделя.

Изначально, в 1840-х годах, дома терпимости в Киеве открывались на Крестах, которые занимали территорию между Кловским яром и дорогой в Лавру (сегодня здесь корпуса завода «Арсенал» и кинотеатр «Зоряный»). «Кругом нашей квартиры гнездились дома терпимости; это были знаменитые «Кресты», где по целым ночам совершались безобразные оргии», – писал биограф Шевченко Михаил Чалый.

Позже, при строительстве укреплений Новой Печерской крепости, дома терпимости решили перевести на Андреевский спуск. Жизнь после этого на спуске забурлила. Наряду с домами терпимости здесь начали открываться кабаки. На улице начались регулярные кулачные бои и столкновения между так называемыми «милитерами» (офицерами и юнкерами) и «штафирками» (студентами, молодыми чиновниками, вообще гражданскими лицами). «Особенно считалось необходимым «бить саперов», т. е. юнкеров саперного училища. Шло это с замечательным постоянством и заманчивостью, которая увлекала даже таких умных и прекрасных людей, как Андрей Иванович Друкарт, бывший в то время уже чиновником особых поручений при губернаторе Фундуклее», – пишет Николай Лесков. Считается, что война между «милитерами» и «штафирками» закончилась в конце 1854 года, когда студенты организовали огромное побоище на Андреевском спуске, избили всех встреченных на пути военных, а позже облили керосином и сожгли часть местных домов терпимости, где хозяйничали их оппоненты.

Закрытия борделей на спуске неожиданно добился статский генерал Андрей Муравьев. Купив напротив Андреевской церкви усадьбу, он вскоре пришел в ужас от сложившейся в районе ситуации. «Но еще ужаснее была нищета иного рода, обратившая в посмеяние самое имя Андреевской горы; честные люди не могли на ней селиться, потому что вся она, от верха донизу, была усеяна так называемыми домами терпимости, где всякую ночь происходили буйства при неистовых криках и смрадных песнях (…) Было даже предположение, к счастью уже отклоненное, построить главный притон развратов подле самой церкви на урочище, которое отняли у клириков», – писал он. Собственно Муравьев и добился с помощью цесаревича Александра III, будущего царя, закрытия всех заведений на спуске.

Часть публичных домов перенесли на Подольскую Канаву (сегодня – улицы Верхний Вал и Нижний Вал), а часть - в район улиц Малая Васильковская (теперь – улица Шота Руставели) и Эспланадная, густо населенный студентами. Здесь легальная проституция процветала 30 лет, а Малую Васильковскую в народе прозвали «улицей сирен». Вот только в мае 1885 года случился большой скандал, когда киевский гражданский губернатор Гудыма-Левкович умер прямо на кровати в одном из таких заведений на Эспланадной. После этого случая генерал-губернатор Дрентельн приказал немедленно закрыть все бордели в центре города и перенести их на окраину.

И тут жители никому не известной Ямской улицы (в районе Байкового кладбища) проявили инициативу и сами пригласили к себе «мамаш» со своими «барышнями». «Так как вы будете в затруднении, куда перевести дома терпимости с Эспланадной улицы, а по закону они должны быть на окраине города, то посему мы, жители Ямской улицы, заявляем, что наша улица вполне подходит под дома терпимости. Переселите их к нам, и наше благосостояние этим улучшится, потому что под такие дома квартиры идут подороже. Мы же теперь не имеем никаких доходов, а налоги и городские потребности уплачиваются нами наравне с жителями центральной части Киева», – было написано в прошении.

Жителям «Ямы» пошли на встречу и район вскоре изменился до неузнаваемости –  улица быстро застроилась добротными деревянными домами. Каждый вечер (за исключением ряда церковных праздников) сюда стекались тысячи мужчин, их обслуживали 400 проституток, населявших свыше 30 домов терпимости. «До самого утра сотни и тысячи мужчин подымаются и спускаются по этим лестницам (…) Приходят свободно и просто, как в ресторан или па вокзал, сидят, курят, пьют, судорожно притворяются веселыми, танцуют, выделывают гнусные телодвижения, имитирующие акт половой любви. Иногда внимательно и долго, иногда с грубой поспешностью выбирают любую женщину и знают наперед, что никогда не встретят отказа. Нетерпеливо платят вперед деньга и на публичной кровати, еще не остывшей от тела предшественника, совершают бесцельно самое великое и прекрасное из мировых таинств — таинство зарождения новой жизни», – писал Александр Куприн.

К началу 1900-х годов, когда столичные власти потеряли контроль над деятельностью борделей (последние открывались на каждом углу, в том числе, и на Крещатике, на Прорезной)  значение «Ямы» потерялось. В это же время в империи началась тенденция к сокращению числа домов терпимости и увеличению самостоятельных проституток. Как правило, зарегистрированная проститутка снимала комнату, куда и приводила клиентов. Иногда за определенную плату к поиску клиентов привлекались извозчики. Деятельность таких проституток могла контролироваться сутенерами, которых тогда называли «котами». При таком насыщении рынка дома терпимости потеряли привлекательность для основной массы горожан.